Я - человек в прошлом военный, но сухопутный. В середине 90-х годов прошлого века мне посчастливилось попасть на специальный корабль Черноморского флота. О начале пути - в первом рассказе. А это - вторая история.
   Все знают, что командир военного корабля в море - царь и бог. Именно командир, а не капитан как на гражданских судах. Он отвечает за все и имеет абсолютные права. Ему, конечно, могут что-то приказать сверху, но все равно в любых конкретных обстоятельствах командир будет поступать так, как посчитает нужным для обеспечения безопасности и выполнения задач. Если командир корабля рыбак - это счастье для лучшей половины экипажа (я имею в виду рыбаков). В этом случае маршрут движения и точки стояния корабля выбираются так, чтоб и работа была и рыба клевала. Наш, к сожалению, рыбаком с большой буквы не был, хотя снасти имел и весьма добротные. Несколько раз был мною замечен на рыбалке, но появлялся он совсем не надолго - рыбе-то не прикажешь, и если она не клюет у командира, то получается пикантная ситуация. А она у него почему-то никогда не клевала. Поэтому, постояв для приличия минут 20, он уходил, дабы не терять авторитет. Вообще, как я заметил, рыбаков на корабле не так уж и много, но снасти имеют абсолютно все. Используют они их только в таких местах, где рыба набрасывается на голый крючок в самом прямом смысле. Таких мест в Эгейском море, где мы в основном и находились, немного, но они есть! В одном из них мне удалось порыбачить и даже дважды (об этом я расскажу в другом рассказе) - рыбалка была просто фантастическая, но, по общему мнению, это было еще не самое лучшее место. Но до самого лучшего мы так и не добрались. Вернее, проскочили его на полном ходу - ведь командир был не рыбак.
   Замполит считал себя рыбаком. На мой армейский взгляд, замполиты вообще, а на военных судах в особенности - существа абсолютно бесполезные. На корабле замполиту делать совершенно нечего - рыбу можно ловить круглые сутки. Но наш делал это так. Выйдя на корму и забросив снасть (иногда он и это поручал кому-нибудь), пошарив глазами по палубе и найдя подходящую жертву, ставил боевую задачу: "Мичман, такой-то, приказываю вам следить за моей снастью!". Жертва тихо ругалась, но снасть все-таки проверяла. Если что-то попадалось, к замполиту отправлялся посыльный, и минут через 10 "рыбак" и, как правило, его друг старпом выползали на корму. К тому времени рыба-сабля уже извивалась на палубе. "Смотри, Саша, какую я хорошую саблю словил", - говорил замполит старпому, поглаживая живот. - "Ты уж дай команду, чтоб нам ее приготовили и в каюту подали". И мичману, который ее, собственно, и словил, уже более ласково: "Молодец, Вася, ты уж насади ставридку на крючок да забрось. Авось мне еще повезет?" И опять уходил в каюту. Второй раз замполитовскую снасть мичман забрасывал, но без наживки - так оно было гораздо спокойнее, да и справедливее.
   Зато боцман, Василий Петрович, был Рыбаком. Настоящим. Для тех, кто не знает, боцман на корабле - наместник командира по хозяйству. У него есть все, что есть на корабле, а также все, что найдено в море. Здесь надо оговориться: морской устав определяет, что все найденное в море становится личной собственностью командира корабля. Но хранится-то оно у боцмана! Вы спросите: "Что можно найти в море?" Да все, что не тонет! Унесенные штормами лодки, водные велосипеды, матрасы, мячи всех типов и прочее, и прочее. Но самое главное - рыболовные снасти: леску, крючки, карабины и вертлюги. Я долго не мог понять, где моряки берут толстую леску (1,5 - 3 мм) и специальные нержавеющие морские крючки больших размеров. Оказалось, что берут они их у боцмана. А где берет боцман? А боцман добывает их в море.
   Долгое время, больше месяца, ничего нам не попадалось. Оно и понятно - шторма в Эгейском море весной редки. Однако получили мы задание идти к Сардинии, а это уже чистая Средиземка - просторы, глубины, слева Африка, справа Европа, посредине Мальта. Корабль движется полным ходом, но тут с самой верхней палубы раздается вопль "бойца" из боцманской команды, что-то вроде: "Вижу цель!" Любую. Если цель военная - боевой корабль, подлодка, вертолет или самолет - объявляется боевая тревога, это не интересно. А вот если нет, то тут на верхнюю палубу поднимается сам боцман или его главный помощник, который еще более заядлый рыбак. Задача - оценить в мощный морской бинокуляр степень полезности этой самой "цели". Если "цель" определена как полезная, происходит краткое совещание боцмана с командиром, на котором боцман активно убеждает командира остановиться и подобрать "цель". Если боцман достаточно убедителен, корабль сбрасывает ход, и дается команда, примерно такая: "боцманская группа с инструментами на левый шкафут". Любая команда на корабле слышна везде, даже в туалетах, которые гальюны. Поэтому на левом шкафуте (а это открытая боковая палуба в средней части корабля) и во всех других местах, из которых лучше видно, собираются не только "боцманские соколы" с крюками, кошками и сачками, но и весь прочий корабельный люд, свободный от вахты. Развлечение все-таки!
   Корабль подходит к "цели", и уже всем видно, что это большой грязный кусок пенопласта с воткнутой в него палкой и тряпкой на верху. Думаете, это мусор? Ничего подобного, это - сорванный штормом и унесенный в море перемет бедного алжирского рыбака! А пенопласт с палкой и тряпкой - поплавок. Если палка стоит, значит снизу есть груз. Корабль приближается, но поплавок проскакивает не по левому, а по правому борту. Бестолковая боцманская группа не успевает перебежать на другую сторону, за что от боцмана ей сразу же на сочном морском диалекте русского матерного языка обещаны все возможные на корабле наказания. Но, оказывается, по правому борту стоит с кошкой хитрый главный боцманский помощник. Меткий заброс - и "цель" зацеплена. Инерция у корабля огромна, и если бы с первого раза не удалось зацепить, на второй заход командир мог и не согласиться. Но зацепить - пол дела, надо еще поднять. Помогают все, потому что корабль все еще движется...
   Поплавок уже поднят на корабль, но в воду уходит спутанная с веревкой леска, которая подается, но с большим трудом. Похоже, зацеп. Через полчаса титанического труда добыча на палубе. Так и есть: груз - огромная рессора - зацепился за сеть, кусок которой (хорошо, что очень старая) мы и оторвали. Начинается разбор добычи. Желающих много, но командир кричит из рубки: "Боцман, всех разогнать, перемет распутать, все разобрать и принести мне. Сам делить буду!". Но не тут-то было. Народ уже успел втихаря отчикать штук 10 крючков и разбежаться. Что поделаешь, крючки - материал расходный и поэтому самый дефицитный. Поскольку мы с моим сухопутным товарищем Серегой бездельники и производим впечатление честных, боцман разрешает нам участвовать в разборе перемета, который на самом деле представляет из себя огромный клубок перепутанной лески, в котором кое-где виднеются крючки. Их осталось штук 20. Перемет, видимо, был небольшой, или мы достали только кусок. На вид в клубке метров 800 лески, может больше, леска самая то - 2,0 мм, крючки тоже те, что надо - 22 номер, правда местами поржавевшие, но это не страшно. Разбор такого клубка - дело нудное и долгое. Задача стоит вытягивать цельные куски не менее 50, а лучше 100 метров.
   Боцман в нас все-таки ошибся - пустил котов сметану сторожить, но, скажите мне, зачем ему с командиром столько лески, если у них и так все есть, а нам ловить нечем? Клубок оставшейся лески затянулся настолько, что доставать ее стало совсем трудно, да и главную задачу мы уже выполнили - заныкали для себя пару приличных кусков и три крючка. Мы еще поплакались боцману, что, мол, как бы это за такую сложную работу заиметь немного лесочки и хотя бы пару крючочков, но ответ получили никакой: "Посмотрим".
   Корабль уже давно на полном ходу. Со всех сторон его окружила стая дельфинов. По очереди они подстраиваются под нос корабля и плывут в полуметре перед ним, при этом кажется, что они практически не совершают никаких движений. На следующий день рано утром, около пяти часов на подходе к Сицилии встречаем три белых быстроходных итальянских катера, идущих встречным курсом. Еще через двадцать минут находим перемет. Но это уже совсем другой случай! Это вам не самодельная перепутанная конструкция бедного араба. Это вам тунцовый перемет фабричного производства, похоже, поставлен только что именно с тех катеров, принадлежащих, видимо, богатому итальянскому "рыбпромхозу". Слева край линии пластиковых поплавков-шаров диаметром в полметра виден, а справа - сливается с горизонтом - километров 10, не меньше. Командир решает, что делать. Боцман как змей-искуситель советует поднять. В этот момент в метрах трехстах от корабля один поплавок начинает нырять, рядом с ним выпрыгивает тунец - с виду очень большой, я и не представлял, что такие бывают. Это и решает сомнения командира - рыбацкий азарт берет верх над честью и достоинством российского морского офицера. Решено вытащить тунца и оставить перемет в море, а итальянцы еще словят.
   Да простят меня итальянцы, я тоже в этом участвовал. Тянули мы ввосьмером и то только тогда, когда тунец шел в нашу сторону. Когда он разворачивался, клали леску на леер и пытались удержать. Подтащили на длину поводка - 20 метров. Тунец действительно был очень крупный - туша килограммов в 300, около трех метров длиной. Командир уже стоял с автоматом на изготовку, когда рыба, не будь дурой, нырнула под киль корабля и с первого раза обрезала о него 3,5-миллиметровую (!!!) леску, а мы дружно повалились на палубу. Тут на горизонте появился итальянский патрульный вертолет береговой охраны, и стало не до смеха. Дело запахло международным скандалом. Решено было экстренно рубить концы и уходить - якобы, мы в перемете запутались случайно, что выглядело вполне достоверно. Вертолет покружил над нами и улетел - "Оh, those Russians!" - что с них взять, с этих русских, тем более, что у них две скорострельные пушки на самом видном месте стоят.
   При ближайшем рассмотрении конструкция перемета оказалась просто произведением искусства, настолько все было качественно и продуманно. Вся леска - 3,5 мм, от основной вверх через 100 метров - отводы по 10 метров с поплавками, через 100 метров - поводки по 20 метров. Крючки - специальные тунцовые: толстые и короткие, жало загнуто внутрь почти перпендикулярно цевью. Все соединения - на мельхиоровых вертлюгах, посредине поводка - тоже вертлюг. Крючки подсоединены на шарнире, леска в местах соединения запрессована мельхиоровой муфтой. И все это нельзя было использовать для нашей рыбалки из-за слишком крупных размеров!
   Больше недели мы ползали у берегов Сардинии и Сицилии. На второй день боцман Василий Петрович сдержал свое неявное обещание и, впервые зайдя в нашу каюту (соседнюю с его, кстати), отвалил нам "с барского плеча" довольно приличный моток лески с первого, арабского перемета. Но, видимо, ленивыми были "боцманские соколы", распутывавшие оставшийся клубок - вся леска была кусками метров по 20. Ни один, уважающий себя рыбак, не стал бы лепить из них снасть. А лески было 380 метров.
   Работы на переходе корабля у нас с Серегой не было, рыбалки тоже. Оставалось думать, как использовать эту леску. Две донки для ловли сабли мы уже сделали из того, что удалось стащить и выпросить у моряков. Два классных грузила из бронзы каплевидной формы с отверстием по центру нам подарил старый мичман, оказавшийся моим земляком из Борисова. Оказалось, что он и моя бабушка, у которой я часто бывал в детстве, жили на соседних улицах в старом городе. Нам говорили, что свинца на корабле не найти. Однако, стоило пожаловаться на жизнь в компании офицеров за "рюмкой чая", как командир внештатной группы водолазов принес нам здоровую пластину из огрузочного пояса водолаза. "Главное", - сказал он. - "Чтобы старпом не узнал, откуда свинец". Из этой пластины мы налили для самодуров и донок грузила (которые имеют свойство периодически отрываться), и нам их хватило до самого конца похода, еще и раздаривали. Но все эти снасти - для активной рыбалки, которая с основной работой плохо стыкуется. Хотелось такого, чтоб закинул и пошел работать, а рыба ловилась бы сама. Короче, нужен был перемет. Но как его ставить с корабля и без лодки?
   Сутки напряженной работы конструкторской мысли привели к чертежу макета совершенно новой снасти. Оставалось воплотить его в жизнь и опробовать. Воплощали мы трое суток, благо делать все равно было нечего. Первоначальная конструкция показана на рисунке, самым главным "ноу-хау" в ней был здоровый и толстый кусок пенопласта, который, по нашей мысли, должен был двигаться по ветру и вытягивать стравливаемую нами леску, растягивая перемет. Груз должен был бросаться в последний момент, когда большая часть лески до него уже будет вытянута. Расчет был простой - корабль стоит на одном носовом якоре, всегда развернут по ветру, поэтому пенопластовый "парус" всегда должен уходить от кормы. А вот насколько далеко он уйдет, вытянет ли леску, будет ли вообще ловиться на это рыба, мы не знали. Десять поводков длиной по одному метру шли через десять метров от грузила. Как раз 100 метров, еще 100 метров шла чистая леска до пенопласта. Предполагалось, что первые два - три поводка будут лежать на дне, а остальные - постепенно подниматься метров до 50. Таким образом, должны были облавливаться все самые уловистые глубины. Кроме того, прыгая на ветру и волнах, поплавок должен был подергивать наживку на поводках, что тоже очень здорово. Наша идея нравилась нам все больше и больше. Оставалось только проверить ее на практике. Боцман не верил в наше изобретение, но и изобретать не мешал, даже кое-где помогал - крючков потребовалось много, и он нам их выделил, правда, с условием, что по окончании похода мы их ему вернем.
   И настал наконец день испытаний. Была проблема - сабля, как свято верили и убеждали нас все настоящие рыбаки, клюет только ночью. Однако народ, стосковавшийся по рыбалке за время хождения по просторам Средиземного моря, выходил на промысел еще до сумерек и стоял плотными рядами всю ночь. А в таких условиях забросить наш перемет было просто невозможно - он бы перепутал рыбакам все снасти, и нас бы убили, не дождавшись результатов испытаний. Поэтому для испытаний мы выбрали время после обеда до вечера, когда, во-первых - светло, во-вторых - ветерок посильнее, чем ночью и, в третьих - никто не мешает, правда и зевак достаточно, но с этим уже нельзя было бороться. Когда мы выползли на корму со здоровенным куском пенопласта (мы его назвали "чемоданом") и таким же мотком лески, свободный от вахты морской люд начал занимать места в бесплатном театре и жаждать зрелищ. И он их получил. Даже боцман, Василий Петрович, пытался давать полезные советы, чтобы "москвичи" совсем не осрамились. "Чемодан" ушел за борт, но сразу за кормой оказалась мертвая зона, где ветра совсем не было, и поплавок безжизненно болтался в пяти метрах от борта корабля. Однако вот корму потянуло вправо, и после небольшой задержки "чемодан" вышел на оперативный простор, хлебнул ветерка и бойко, как хороший тягач, потянул за собой леску. Правда, когда дело дошло до поводков, скорость вытягивания заметно уменьшилась, но дело таки шло. Еще небольшую проблему подкинуло нам маятниковое движение кормы корабля: когда корма пошла в обратную сторону, получилось, что движется она быстрее скорости вытягивания лески поплавком. Пришлось ждать, когда корма пойдет обратно. Но дело было сделано, за борт пошел груз - как можно дальше, чтобы отвесно висящая леска не зацепилась за винты корабля. "Чемодан" на пределе видимости весело поплясывал на волнах, иногда прячась за ними. Все. Оставалось ждать. На весь заброс ушло около часа. Сколько надо ждать, чтобы рыба словилась, мы не знали, но решили, что два часа до начала вечерней рыбалки будет достаточно, чтобы достать перемет засветло и не мешать "ночным" рыбакам.
   Два часа прошли. С трудом дожив до "момента истины" и почти сгорев от нетерпения, мы с Серегой вылезли на палубу. Говорят, первый блин выходит комом. Так вот, у нас этот самый блин не вышел совсем. Поплавка не было. Вообще! Однако леска грузу уходила отвесно вниз и совершенно не вытягивалась. Рвать ее было жалко, поскольку вся снасть осталась бы в море. Утонуть поплавок не мог. В принципе, не мог и оторваться, хотя, кто его знает, это море. Обшарив с верхней палубы корабля каждый квадратный метр обозримого пространства в стационарный морской бинокуляр, мы еще раз убедились, что поплавка нет нигде. Поскольку что делать с переметом дальше на ум не приходило, мы решили ничего не делать, и пошли работать.
   Прошло всего полчаса, как нас разыскал посыльный боцмана и заявил, что нашелся наш поплавок! Василий Петрович встретил нас ехидно улыбаясь и повел на бак (носовая палуба) корабля. Перегнувшись через борт, указал вниз. Наш "чемодан" мирно покоился у самой якорной цепи!!! Леска от него уходила, огибая уходящую под углом в глубину цепь, к носу корабля, а дальше ее не было видно. На наш немой вопрос боцман прочитал нам, "сухопутным крысам", краткую лекцию об особенностях погоды в море. По его словам выходило, что при нормальной погоде ветер на море меняется дважды в сутки - утром и вечером, причем точно на противоположное направление. При этом корабль, стоящий на одном якоре, поворачивается по ветру на 180 градусов вокруг якоря. Происходит это достаточно медленно и для находящихся на самом корабле практически незаметно. Мы со временем заброса попали как раз на смену направления ветра, и корабль просто намотал наш перемет вокруг корпуса. И что теперь делать? "А ничего", - заявил Петрович. - "Лодку я вам не дам - командир не разрешит. Подождите до утра, оно вечера мудренее. Ветер сменится, может и ваш перемет размотается".
   И ведь размотался! Правда, ночью рыбакам пришлось ловить с опаской за свои снасти, но, слава богу, никто не зацепился за наш перемет. А утром ветер действительно поменялся, и мы с замиранием сердца следили, как поплавок медленно начал отходить от корабля. Когда расстояние показалось нам достаточным, попытались достать груз. Груз пошел, а за ним и вся остальная конструкция. Для первого раза достаточно, решили мы, и достали перемет полностью. Рыбы, конечно не было. Но были следы ее активности. На трех нижних поводках крючки были оборваны, но это могло быть и следствием зацепов. Наживка держалась только на двух последних, на остальных ее не было. Один из оборванных поводков хранил явные следы хищника - заусеницы, еще один был сточен на конус как будто напильником. Что бы это значило, мы пока не знали, но позднее (при втором забросе перемета) стало ясно, что так ведет себя морской угорь. Зубы у него очень мелкие и острые. Откусить толстую леску он не может, однако, проглотив крючок и крутясь вокруг лески, он постепенно ее стачивает и перетирает.
   Перемет мы починили, второй заброс был назначен на этот же день в послеобеденное время. Неумолимо приближался час нашего триумфа, правда, мы пока об этом не знали. Для пущей безопасности и наученные горьким опытом, держать перемет решили не более часа - до пяти часов вечера. В это время на корме весьма людно - свободные от вахты моряки играют в волейбол привязанным за леску мячиком. Это довольно смешно, поскольку леска все время цепляется за конструкции корабля и конечности играющих. Вокруг игроков собирается толпа зевак. Все ждут того случая, когда нападающий, взлетев в воздух в прыжке, уже готов к неотразимому удару по приближающемуся мячу, который, однако, зацепившись леской за ногу или руку пасующего, вдруг резко останавливается за пол метра от игрока и падает. Игрок, естественно, совершает рубящий удар по воздуху. Очко защитывается противнику. Таковы суровые правила корабельного волейбола. Но не в этом суть.
   А суть в том, что в полпятого - в разгар матча, за полчаса до очередного "момента истины" с верхней палубы раздался крик вахтенного матроса: "Рыбы! Рыба! Вижу рыбу!!!" Волейбол временно приостановился - все ринулись к борту смотреть, что это там за рыба такая. Оказалось, что недалеко от борта и неглубоко виднеются две рыбы-сабли. Собственно, виднелись два блестящих и извивающихся пятна. Мы тоже смотрели на это ранее невиданное диво, пока не начали догадываться, что рыба сидит на крючках нашего перемета, поплавок которого виднелся метрах в ста (как ему и положено) от этих самых пятен, но совсем не за кормой, а практически вдоль борта. Оказалось, что ветер начал меняться раньше, чем мы рассчитывали, корабль уже почти развернулся, еще чуть-чуть, и он снова начнет наматывать наш перемет. Времени оставалось в обрез, стахановскими темпами мы начали выбирать снасть. Подняли груз, дальше пошло тяжело, но пошло. На первом крючке ничего не было, даже наживки. На втором сидел небольшой (около 80 см) угорь, дальше - скат, с последних семи сняли две приличные сабли (те самые), еще одна сабля сорвалась уже в воздухе, когда мы поднимали ее на борт. Поплавок вытаскивали уже вдоль борта корабля, но это было не опасно.
   Свершилось! Мало кто верил в нашу снасть и никто не верил, что рыба на море ловится днем. Однако результат демонстративно извивался на палубе - две сабли и угорь, не считая ската, которого мы выпустили как несъедобного, и саблю, которая сорвалась. Итого: пять штук с одного заброса, за полтора часа! По такому случаю на поздний вечер был назначен банкет. Был у нас один товарищ, который сам рыбу не ловил, но любил ее кушать и всегда согласен был ее готовить, если не стоял на вахте. На этот случай у него в каюте имелась электроплитка и сковорода. Нас это вполне устраивало. Как потом оказалось, у него еще имелся и неистощимый запас водки, по бутылочке которой он и выделял всей "честной компании" на таких рыбных вечерах. А "честной компании" набиралось всегда человек восемь, включая пятерых ребят из нашей "сухопутной" группы.
   После "банкета", ночью, когда мы с Серегой в компании других рыбаков ловили рыбу традиционными снастями на корме корабля, отвечая на бесконечные распросы, к нам подошел боцман Василий Петрович и, улыбаясь, но уже совсем не ехидно, пригласил нас к себе в каюту. Случай, надо сказать, редкий, и пренебрегать им означало обидеть Петровича, чего никто на корабле позволить себе не мог. В соседней с нашей каюте боцмана было темно. Петрович включил свет и пригласил нас к столу. На столе кроме огромного количества разбегающихся тараканов (а мы то думали, откуда они к нам идут?) стояла початая бутылка, три стакана, кастрюля с ухой и нехитрая закуска - хлеб да лук. Петрович налил нам и себе по полстакана, как оказалось, разведенного спирта:
   - Пейте ребята.
   - За что пьем-то?
   - Я, честно говоря, не верил в вас и ваш перемет. До вас тут много сухопутного народу перебывало, многие пытались рыбу ловить, но меня еще никто не перелавливал, даже наши морские. Вы - первые, и вы - настоящие рыбаки. За это и выпьем. Я и леску-то вам отдал, потому как хотел ее просто выбросить, да потом вспомнил, что вы просили. Теперь, если что надо - обращайтесь, все дам. Вы закусывайте ушицей-то, хорошая ушица, жирная. Есть нам после "банкета" и тараканов не хотелось, но не отказывать же боцману в такой момент. А боцман стал подробно выяснять все детали и особенности конструкции перемета. И зачем ему это понадобилось?
   …Перемет в той же конструкции (версия 1.0) мы ставили еще несколько раз. Каждый раз успешно, но более трех рыбин не снимали. Один раз попался великолепный по красоте окунь (см. фото), был один угорь, но все остальное - сабля. На каком-то из забросов груз мертво зацепился на дне. Полчаса промучившись, решили его рвать, будь что будет, благо он был на небольшом поводке, но леска-то - два миллиметра! Оторвать его так и не удалось - в глубине что-то треснуло (но не наша леска), и перемет пошел вместе с грузом. Однако больше рисковать нам не хотелось, да и снасть с грузом была весьма громоздкой, неудобной и нечувствительной. Решили попробовать без груза вообще. Расчет был на то, что поводки под тяжестью самой снасти и из-за сопротивления в воде большого количества лески будут все-таки провисать до требуемой глубины (хотя бы на 30 метров). В крайнем случае, можно уменьшить размеры "чемодана". И наш расчет оказался более чем верным. Новую конструкцию (версия 2.0) было забрасывать значительно проще и быстрее. Мы просто за 10 минут постепенно сбрасывали ее в море, и, не дожидаясь, пока она полностью вытянется поплавком, привязывали конец к лееру и уходили по своим делам. Еще минут 10 она растягивалась самостоятельно, причем уже в это время часто следовали хорошо ощутимые поклевки. Эффективность новой конструкции оказалось просто потрясающей! Весь полный цикл при среднем ветре занимал не более 40 минут. За это время редко когда попадалась одна сабля, чаще всего - две, иногда - три, рекорд - пять, правда, за полтора часа. Полностью вытягивать перемет при его проверке не было необходимости - достаточно было оценить наличие рыбы или наживки на последнем крючке. Пустыми забросы оказывались, только если рыба сходила в момент вытягивания, ведь наличие рыбы при заброшенном перемете четко ощущалось по потяжкам. В общем, в день мы снимали до 10 сабель (около 5 забросов), после чего сматывали перемет. А в это время в боцманских загашниках кипела активная конструкторская работа. Не прошла мимо внимания конструкторов и модернизация нашего перемета, и все возникавшие у нас проблемы. И вот после двух недель трудов на свет появился еще один монстр. Этот "шедевр конструкторской мысли" условно можно было бы назвать "перемет конструкции Вайды и Баулина (это мы с Серегой), версия 2.1". Принципиально конструкция ничем не отличалась от версии 2.0, однако военно-морская рыбацкая гордость сделала свое дело: все, каждый элемент конструкции должен был быть лучше! Особенно эффектно был выполнен поплавок-парус: в отличие от нашего почти бесформенного "чемодана" этот был сделан из большого аккуратного куска твердого пенопласта, в центре верхней части его венчал парус из двух перекрещивающихся ромбических листов оцинкованной жести, снизу шла солидная свинцовая огрузка, чтобы на ветру и волне поплавок не переворачивался. Но и это было не все. Общая длина составляла 400 метров (у нас изначально было 300, а потом и вовсе остановились на 200 - 250 с изменяемой в зависимости от силы ветра длиной участка от поводков до поплавка), поводки шли через пять метров (у нас - через 10) и было их аж 20 (против наших 10), причем половина - металлических.
   Предполагалось, что рыбы на боцманский перемет будет ловиться в два раза больше. Однако не тут-то было! Снасть была ужасно громоздкой, на ее снаряжение наживкой и заброс уходило больше времени. Поплавок-парус тянул действительно очень хорошо, так хорошо, что при соответствующем ветре вытягивал весь перемет почти на поверхность. Крючки на металлических поводках сабля, конечно, откусить не могла, поэтому их она почти и не трогала. Вытаскивать перемет было очень тяжело даже вдвоем. В итоге рыбы мы ловили все равно больше. И даже иногда сдавали наш перемет в аренду. Но менять свою конструкцию боцману не позволяла гордость, тем более, что однажды именно стальные поводки позволили ему поймать здоровенную акулу. Но об этом в другой раз.
   С появлением второго перемета возникла еще одна проблема - теперь забросить одновременно два стало весьма сложно. Даже при выпуске их с разных углов кормы в итоге получалось, что поплавки через некоторое время сходились и леска перехлестывалась. Помучавшись какое-то время, мы заключили с боцманом договор на раздельную ловлю. О справедливости речи не шло: мы могли ловить в тот день, когда не ловил боцман. Правда, охоту мы уже успели сбить, и этого нам вполне хватало. Тем более что ночью и на обычные снасти отлично клевало. Даже учитывая многочисленных друзей, самостоятельно съесть всю рыбу мы не могли, поэтому стали ее замораживать, предварительно почистив и разрезав на стандартные по длине коробки куски. В итоге до конца похода мы наморозили две 20-килограммовые коробки почти чистого филе сабли. Забирать рыбу в Москву мы не собирались и решили подарить одну коробку командиру корабля, а вторую - его заму, нашему непосредственному начальнику. Боцман рыбу взять отказался, но наш перемет принял с благодарностью.
   Вот так и получилось, что нам, сухопутным рыболовам-любителям, удалось придумать совершенно новую снасть для морской рыбалки с корабля, опробовать и доказать ее эффективность. Надеюсь, что и сейчас, сменившись после трудной вахты, какой-нибудь мичман Черноморского флота пытает счастья с переметом конструкции "Вайды и Баулина".
   И если еще служит на флоте боцман Василий Петрович - ни хвоста ему и ни чешуи, а если уже не служит - дай бог ему здоровья.